Игорь Вдовин живет в Петербурге, а его музыка — там же и далее везде. Список тех, кто заказывает композитору Вдовину музыку, блистателен: Рената Литвинова — для фильма «Богиня», МХТ — для спектакля «Вишневый сад», Денис Симачев — для показов своих модных коллекций. «Из раннего» у Игоря — группа «Ленинград», к рождению которой он причастен наравне со Шнуром. «Из последнего» — пассакалья для фэшн-концерта пианиста Алексея Гориболя в Эрмитажном театре и музыка для фильма Алексея Германа-младшего «Гарпастум».

В сторону вечности

— Вы написали музыку для фэшн-концерта, концерта модной музыки. А если вас назовут фэшн-композитором, не обидитесь?

— У меня скептическое отношение к слову «фэшн». Мало кто может объяснить, что это такое. Все говорят, никто не понимает. Во всем этом есть какая-то сиюминутность. Сегодня ты модный, а завтра никому не нужный, да? Хотелось бы этого избежать. Двигаться потихоньку в сторону вечности.

— Модным себя не считаете?

— Честное слово — нет. Ну, есть какой-то успех, если это не слишком громко звучит. У меня получается более-менее хорошо делать свою работу.

— Но начинали вы, насколько я знаю, не с музыки, а с живописи.

— Это точно громко звучит. В детстве ходил в художественную школу, но с рисованием не пошло. А потом лет до пятнадцати был спорт — единоборства, теннис. И только потом увлекся музыкой.

— Училище Мусоргского так и не закончили?

— Не-а, бросил.

— Зачем же тогда после армии туда возвращались?

— Думал, что все сложится иначе. Но уже вовсю затевался «Ленинград», и было много разной другой работы. А в училище со мной в группе были четырнадцатилетние девчонки, и я себя странно чувствовал. Классическая гитара, на которую я поступал, перестала меня интересовать, а все, что было нужно, я мог взять самоучкой.

— В армию пошли себя испытать?

— Так получилось. Служил во внутренних войсках, а потом здесь, в Питере, попал в музыкальную часть. Играли на офицерских мероприятиях. На самом деле было круто, для музыканта концертный опыт важен. Расстаешься с комплексами, про стеснение забываешь. Мы много ездили по северо-западным частям. Выступаешь на какой-нибудь зоне под Мурманском перед охранниками... Этих людей сложно чем-то удивить. Такой сюрреализм.

Развод со Шнуром

— Кто придумал дать группе патриотическое имя «Ленинград» — вы или Сергей Шнуров?

— Это Шнуров придумал.

— Ваши с ним дороги разошлись, когда вы, солист, не поехали на московский концерт «Ленинграда», и Шнур там впервые запел. Вы специально туда не поехали?

— Думаю, да. Я тогда, насколько помню, не очень хорошо себя чувствовал, но если бы действительно хотел поехать, то, наверное, меня бы это не остановило.

— Развод был болезненным?

— Для меня не слишком. Для него, наверное, тоже.

— Вы своим уходом открыли дорогу вокалисту Шнуру?

— Может быть. В какой-то момент мне стало ясно, что ему нужно быть лидером.

— Но вы же тоже себя лидером ощущали?

— Я им и был, но мне это становилось все менее интересно и  хотелось серьезно заниматься электроникой. Сейчас попытаюсь сформулировать те свои ощущения: ну, поваляли дурака, и хватит. Я, кстати, не предполагал, что у «Ленинграда» будет такая популярность. Мы же придумывали все это как шутку. Кухня, две гитары: Но то, что делает Шнуров сейчас, мне нравится. Он умудряется не потерять лицо, хотя и позволяет себе разные конъюнктурные штуки вроде песен к фильму «Личный номер».

— Вы имеете в виду идеологическую конъюнктуру?

— Да, все эти дела.

— Вы никогда бы на такое не согласились?

— Я мог бы сказать: нет, никогда. Но я не знаю. Может, если предложат пятьсот тысяч евро, соглашусь. Хочется «Бентли»:

— А чем ваш черный «Ягуар» не хорош?

— Всем хорош, любимая игрушка. У меня был выбор — «мерс» или «Ягуар». Больше понравился «Ягуар». Красивый, только в ремонте дорогой.

— Любите скорость?

— Люблю мощность, старт с перекрестка.

— Важно всех «сделать»?

— Важно понимать, что в принципе это можешь.

Все строится на доверии

— Вы покладистый сотрудник для режиссера?

— В последнее время покладистее становлюсь. Может, потому что уже за тридцать. Раньше было так: вы мне заказали музыку, ну и не учите ее писать. Сейчас понимаю, что все строится на компромиссах и на доверии друг к другу.

— К Ренате Литвиновой доверие было?

— У нее ко мне было. Она сразу прониклась.

— А младший Герман как на вас вышел?

— Ему вроде бы понравилась музыка к «Богине», и продюсеры меня спромоутировали. Я слышал такую историю, которая мне нравится: они хотели обратиться к Гии Канчели, показали ему мои наброски, и он одобрил, мол, отличная музыка. Канчели я очень уважаю.

— А еще кого?

— Рыбников, Артемьев, Зацепин, пожалуй. Боюсь кого-нибудь не вспомнить и обидеть.

— Тогда из ушедших.

— Высоцкий, Шостакович.