Киру Георгиевну Муратову «ДЕЛО» застало в «неприятный период». Так она называет время, когда съемки уже закончились, а премьеры еще не было. Почему неприятный? «Потому что много сомнений, депрессивности и всяких черных мыслей», — объясняет она. Хотя ждать реакции мировых киноавторитетов на ее новый фильм «Два в одном» осталось уже недолго. Его мировая премьера состоится на Берлинском кинофестивале, который пройдет 8-18 февраля.

А в марте фильм увидят киевляне, а также одесситы и жители других украинских городов-миллионников. Для украинского зрителя, кроме всего прочего, будет любопытен дебют в муратовском кино Богдана Ступки. Да еще в таком необычном дуэте — с «крестницей» Киры Георгиевны Ренатой Литвиновой. В марте «Два в одном» выйдет и на киноэкраны Москвы. А еще его покажут гостям и участникам церемонии награджения российской кинопремии «Ника», а также на фестивале в Висбадене.

Так что Кира Муратова является прекрасной «палочкой-выручалочкой» для презентации украинского кинематографа за рубежом. Но и в России ей дают деньги на фильмы и не жалеют наград. Так, ее недавний «Настройщик» получил три престижные «Ники». Сама же Кира Муратова чувствует себя как бы «кошкой, гуляющей сама по себе». Она по-прежнему резка и нелицеприятна. Говорит, что думает. А думает, как чувствует. И снимает на Одесской киностудии, раздираемой скандалами и дележом, один фильм за другим.

– Кира Георгиевна, фильм «Два в одном» снимали на российские или украинские деньги?

– Вообще этот фильм начинался как совместное производство России иУкраины. Но в то время, когда между этими странами испортились отношения, Россия фильм «кинула». Мы остались сами. И тогда у нас возник украинский продюсер Олег Кохан (бюджет фильма без промо-компании составил 7,5 млн. грн. — «ДЕЛО»). И мы с ним как-то хорошо работали. Вообще, продюсер — это всегда сложно. Я могу возмущенно восклицать: «Продюсер хочет только денег!». А с другой стороны, чего же ему еще хотеть? Ведь другого удовольствия от этого процесса он не получает. А я-то получаю. И, естественно, ему хотя бы это удовольствие — заработать много денег. Это нормально.

С Ренатой Литвиновой мне хорошо

– В главной роли у вас опять снялась Рената Литвинова…

– Меня обижает, когда говорят: «Вот у вас снялась Литвинова». Это я ее сняла. Литвинова была тогда только сценаристкой. Я случайно прочитала ее сценарий «Принципиальный и жалостливый взгляд», и он мне понравился. А потом я познакомилась с ней на фестивале «Арсенал» и подумала: «Эту женщину надо снимать». Я ее рекомендовала Рустаму Хамдамову, но что-то у него тогда не сложилось, или она ему не показалась. А Литвинова все это время «лежала» в моей памяти. И когда я начала снимать «Увлечение», я о ней вспомнила. Но на главную роль она не подходила. И тогда я для нее придумала роль. И после этого она стала актрисой и снималась у меня. Я за нее очень рада, потому что есть у меня такое тщеславие — чтобы мои актеры продвинулись дальше.

– А вам нравится, что делает Рената Литвинова как режиссер?

– Традиционный вопрос к режиссеру-женщине: вы делите кино на мужское и женское?

– Сейчас я признаю существование тигров, медуз, пауков и женского кино. Но стала его признавать после того, как побывала на бывшем главном женском кинофестивале в Критее. Пока я туда не попала, не думала, что есть какое-то отдельное женское кино. И это вовсе не дамское рукоделие, ни сладкие романы, а очень жесткое, циничное, называющее вещи своими именами действо. Это несколько озлобленное, феминистическое, сухое кино.

В зверских условиях снимать не хочу

– Сегодня, в век сериалов, вам их снимать не предлагают?

– Я не могу этим заниматься. И не потому, что я против сериалов, просто я нетерпеливый человек и снимать несколько серий мне было бы скучно. Я должна вещь закончить, отделать ее — и откатить от себя. И потом условия съемок сериалов абсолютно зверские. Я вообще быстро снимаю, но так, как нужно в сериалах — небрежно и быстро — не хочу. Это же все уже как бы на потоке. Вообще, очень люблю снимать короткометражки. Мне всегда хочется, чтобы было покороче.

– А еще сейчас модно снимать блокбастеры. И чтобы не хуже, чем в Америке...

– Знаете, такой взгляд — давайте сделаем, как американцы — очень скучен. Зачем нам делать, как они? Это же скучно, если все будут делать как кто-то. Эта цель мне неинтересна.

– А вас вообще интересует, что говорят и пишут о ваших фильмах?

– Интересует. Я все же живая. Меня что-то обижает, огорчает, волнует, нравится. И совсем не обязательно, чтобы долго хвалили. Ну, похвалили и спасибо, а ты что-то свое интересное выскажи. Вообще люблю читать, когда журналист пишет свои мысли, а не пересказывает сюжет. Иногда меня «умно» спрашивают . Например, об одном из моих первых фильмов «Увлечение». Я всегда говорю, что это салонный фильм. «А что такое салонный?» — спрашивают. «Это поверхностный фильм», — отвечаю. «А что такое поверхностный?» — «Это про поверхность!». Все. Это из той же серии вопрос про финальную сцену в «Астеническом синдроме», где герой лежит в вагоне метро, и его увозит поезд. Спрашивают: «Он умер или спит?» Отвечаю: «Не знаю. Его спросите. Или дальше надо снять».

Ступка — это Актер Актерыч

– Что для вас важно в актере?

– Чтобы он был незатасканный, незаштампованный. Одно время, когда Джигарханян был в каждом фильме, то уже смотреть на него было невозможно. Это трагедия актера. Вообще, я больше всего люблю сюрпризы от исполнителей. Специально говорю «исполнители», потому что это необязательно должны быть профессионалы. Но у меня по отношению к актерам всегда внутренний страх: они же могут заболеть, умереть, исчезнуть. Вообще, бывают такие актеры, которые хотят всюду успеть. Скажем, у меня в «Два в одном» снимался замечательный актер Богдан Ступка. Ну, суперактер! Я обожаю, как он сделал эту роль в нашем фильме. Вот он как раз эталон такого Актера Актерыча, который хочет объять необъятное: и здесь сниматься, и поехать в Москву, выйти на сцене на каком-то фестивале, скажем, на «Нике». Всюду сразу… И плюс иногда у него прихватывало сердце. Я ему говорю: «Да вы вообще скоро просто загнетесь, если будете ездить и летать туда-сюда. Давайте закончим дело». — «Да, да». А потом снова. То есть актеры — они живые и замечательные, но мучительные существа.

Оптимизм прошел

– Время сильно изменило ваши взгляды? Не так давно вы говорили, что оптимистка, а сейчас?

– Сейчас мой оптимизм прошел. То есть, грубо говоря, вера в прогресс исчезает, пессимизм заменяет место оптимизма. Нет веры в то, что искусство может изменить что-либо. Странно, но в те времена, когда снимались мои черно-белые фильмы — «Короткие встречи» и «Долгие проводы» — считалось, что это мрачные фильмы. Но это глупости, я-то считала, что они светлые, никакого там мрака нет и в помине. А мрак стал постепенно проявляться именно потому, что какая-то моя вера в миссию искусства стала отступать. То есть этика уступила место эстетике.

– Что нужно сделать, чтобы преоделеть упадок украинского кино?

– Если честно, это вопрос, на котрый я не знаю ответа. И что значит упадок? Не надо много фильмов. Надо чтобы было мало, но замечательных. Я считаю, что ситуация в сегодняшнем украинском кино связана с тем, что мало денег. Женя (художник и сценарист Евгений Голубенко — муж и соавтор Муратовой. — «ДЕЛО») считает, что надо привлекать всех желающих со всех стран и не зацикливаться на узконациональном кино.

Нырнуть и уплыть