Этой осенью у Литвиновой случилось сразу две премьеры. Во-первых, вышел на экраны новый фильм Киры Муратовой «Два в одном», в котором Рената сыграла одну из главных ролей. А во-вторых, она начала вести на канале СТС программу «Детали». «Богиня» снова в центре всеобщего внимания. Главный редактор ОК! Яна Лепкова прогулялась с этой необыкновенной женщиной по Парижу.

Как вы себя чувствуете в «Деталях»? Нравится вам?

Очень нравится. Сейчас ведь нету хорошего, качественного разговора на телевидении. Мы это обсуждали, в частности, с Роднянским.

А ваша программа на Муз-ТВ была качественным разговором?

Это было очень коротко, и там я со своими коллегами разговаривала только об их кино. Но я даже если и не являюсь поклонником — всегда испытываю уважение к своим коллегам. И всегда разговариваю так, как хотела бы, чтобы разговаривали со мной. Даже если мне не нравился продукт — все равно я никогда не вела интервью в оскорбительной форме.

 А как вы хотите, чтобы разговаривали с вами?

Человек, с которым вы встречаетесь, вас должен в какой-то степени интересовать. Вызывать восхищение. Или, наоборот, какой-то негатив. Какое-то яркое чувство. Потому что когда ты относишься к человеку как к станку, на котором нужно выработать еще одну статью или еще одну передачу, — это всегда чувствуется. Отсутствие вот этой энергии. Нет блескучести. Поэтому мне хотелось бы встречаться с людьми, которые возбуждают, которых уважаешь. Я же очень отслеживаю гостей, которые ко мне приходят.

Много ли наберется людей, которые вас возбуждают?

Вы не можете себе представить, насколько их много. Просто это в вас сейчас стереотип говорит, ведь есть же некий постоянный круг людей, которых приглашают в телевизор. И если окинуть взглядом этот список, то кажется, что больше никого и нету. Но на самом деле мир гораздо шире. И есть замечательные деятели. Персонажи замечательные. И артисты, которые все-таки не снимаются поточным методом. Я не осуждаю, кстати, артистов, которые снимаются в сериалах. Все-таки это профессия, и, наверное, актер не имеет права отказываться от работы. Но если происходит прямо конвейер — это, конечно, опустошает.

Поэтому вы сами не снимаетесь много?

Кстати, да, я склонна чаще ответить «нет». Собственно, я и не представляю, что это такая моя прямо карьера. Хотя это очень парадоксально: я долгое время отказывалась сниматься и в результате стала известна, именно когда снялась. После этого поверишь, конечно, в судьбу. Я же отбивалась всеми руками и ногами всегда. И сейчас отбиваюсь, между прочим, очень.

Только Муратовой не можете отказать?

Кира — да, снимает меня. 

Не боитесь сравнений с Канделаки?

Знаете, у Тины вначале была даже идея, чтобы мы вместе это делали... Ну что значит «боюсь»? Мне кажется, даже наоборот, будем друг друга оттенять. Правда, там есть еще Кирилл Серебренников... А он будет оттенять нас. (Улыбается.) Тина, конечно, очень широкого спектра. Мне кажется, нет человека, с которым она не могла бы поговорить. В этом смысле она меня восхищает. Потому что у меня есть, конечно, люди, с которыми я бы… (Задумывается.) 

Не взялись бы беседовать?

Ну как вам сказать. У меня были истории, когда я просто уходила.

Почему? Вас обижали?

Не то чтобы обижали, а там просто было совсем плачевно. Зеро такое. Как в дырку смотришь.

Почему я вас спросила про Тину: не секрет, как ревностно теледивы относятся друг к другу…

А вы знаете, Тина очень добрая. 

Да. А вы?

И я к ней тоже очень… Как это сказать... Благожелательно. От нее идет такой позитив! Я, знаете, наоборот, не понимаю людей, которые излучают негатив. Я думаю: ну боже мой, ну это ведь невыгодно. Ты тратишься на это, тебя это гложет, наживаешь себе какого-то противника, внутри его себе растишь. Неконструктивное чувство, непродуктивное. Те же женщины по отношению ко мне. Я же вижу эти взгляды прожигающие.

Чувствуете?

Ой, вообще. Особенно на фестивалях. Прямо как в стенку упираешься. Бетонную. И в принципе я считаю, это не от ума идет. Не знаю, я очень позитивный человек. 

Кстати, про позитив. У вас обязательно в конце кто-то должен умереть? Не берем Муратову или других режиссеров, я имею в виду то, чем можете распорядиться лично вы. Вы умерли даже в видеоклипе, который сняли на песню Земфиры.

Ну, тут мне показалось, что это очень умест-но. Вы понимаете, любовь и смерть — это же практически сестры. И для того чтобы эту любовь как-то ощутить, оценить, ты должен ее потерять…

Да почему?

Ну это вот моя какая-то идеология. В данном случае, чтобы это ощутить больнее и дать почувствовать больнее вам, зрителю, я должна нанести вам несколько ножевых ранений. Любовь — это так же остро и так же масштабно, как смерть. И надо ее ценить, ценить, ценить — пока ты ее еще не потерял. Понимаете? Держаться за нее. Потому что это такой дар — и вы меня здесь не разубедите! — данный немногим. Есть люди, которые не могут любить. Может быть, даже и хотят, но не знают, как это.

Я с этим не спорю. Ну а другая модель: жили долго и счастливо и умерли в один день? Это не близко вам? Или здесь не о чем снимать?

Ой. (Вздыхает.) Это такое заклинание просто. Вы знаете, я сняла «Богиню» — там героиня не знала, как полюбить. И я как бы сама себе объясняла, что такое любовь. Я же жизнь воспринимаю как огромный урок. Вот сейчас, может быть, мне жизнь преподнесет еще что-то. И я буду, например, делать счастливые финалы. Почему вы меня лишаете какой-то перспективы?

Я вас лишаю?!

Ну вы мне так сказали: вот вы такая, бах — и все. У меня какая-то очень медленная планета. Есть же очень быстрые люди: родился, тра-та-та, заработал денег, стал звездой, потом все потерял, потом опять набрал… А у меня, смотрите, идут годы, а я вот только-только и все еще. Понимаете? У меня все впереди, все чуть позже.

Просто вы же эксцентричный персонаж, а репертуар ваш — сплошные трагедии.

Это просто у меня есть комедийный дар, который, кстати, разглядела все та же Кира.

А сами в себе не видите этого?

Ну, я сама на себя не обращаю такого пристального внимания, как на других актеров. И в этом смысле, может быть, мне нужен режиссер со стороны, чтобы из меня это вынимать.

Есть мнение, что по этой причине актер и не может быть режиссером.

Ну я, может быть, в своем следующем фильме и не буду играть. Буду только как режиссер.

«Богиня», кстати, заработала что-нибудь?

Да, вы представляете. Мы заработали миллион — притом, что у нас было какое-то несчастное количество копий и еще не было вот этого бума кинотеатров… Думаю, сейчас мы бы заработали очень много.

Эта картина вызвала много негативных откликов...

Полярных. Когда я снималась у Киры, тоже чудовищно критиковали. А потом следом снялась где-то еще, и написали: «Ну вот у Киры она была просто потрясающая, а тут — черт-те что». Я сталкиваюсь с этим постоянно: каждый мой свежий опыт поначалу вызывает негатив. А вот у Балабанова я снялась — некоторые люди принимают. Понимаете. Я, кстати, фильм до конца так и не видела... Хотя я не знаю, вот если бы я была критиком или просто какой-то женщиной со стороны, как бы я себя саму оценила? (Думает.) Я понимаю, что на меня раздражаются. Я, может, сама на себя со стороны поглядев, раздражилась бы.

Вы как-то говорили в интервью, что вам было очень больно, когда вам в институте говорили, что так писать нельзя...

У меня было ощущение, была наглость доказывать все время обратное. Сражаться за это. Я считала, если я послушаюсь и перепишу как они говорят, то это будет бездарно. Это будет — лишиться индивидуальности.

...а сейчас, когда вы сталкиваетесь с негативными оценками, вам уже не так больно? Нарастили в этом смысле некий жирок?

Знаете, бывает очень объективная, очень талантливая критика. А бывает неубедительная. Я вот помню… Какая-то редакторша с каким-то перекошенным лицом. Я даже не знаю, кто это. И она мне начинает с умным видом что-то доказывать. Такая полукрыса, полу-не знаю что... Знаете, есть такие женщины пограничного возраста, как у Альмодовара, на грани срыва, которые выплескивают его на таких дамочек, как я. Я, кстати, сочувствую таким женщинам. Я же про них пишу. Я практически с нежностью к ним отношусь! Такая женщина — тоже часть меня. Нервность и крысячесть эта, она, мне кажется, внутри меня тоже содержится. То есть даже не крысячесть, а... (Думает.) Месседж какой-то несостоявшейся жизни, какой-то упрек… Каждый человек ведь в других видит часть себя и проецирует. Как вам объяснить... Юными все во что-то верят, у всех такая молодая кожа, все думают, что не состарятся... А потом вдруг человек находит себя сидящим за столом, в какой-то серой аудитории... И может быть, даже нет денег на такси... Она вынуждена сидеть на каком-то экзамене, и какая-то наглая девчонка смотрит на нее из-под кудрей... Я вам не очень извращенно излагаю? Я полна к таким женщинам сочувствия и даже жалости. Я не считаю, кстати, что жалость унижает. Я считаю, это великое чувство. Сродни любви. Потому что, если ты человека ценишь рядом, ты его прежде всего жалеешь. Экономишь его. Заботишься.

Вы можете принять жалость по отношению к себе? И от кого?

Ой господи, хоть бы меня кто пожалел. Это же прелесть что такое. Ну вам вот неужели не хочется, чтобы вас пожалели? Бедная моя, ходишь на этих каблуках с утра, а вечером еще надо тащиться куда-то, сядь, полежи... Дай я чаю тебе налью, накрою чем-нибудь… Понимаете? По-моему, каждая живая душа в этом нуждается.

Почему же люди этого так стесняются?

Дураки. Вы же не можете сказать, что подавляющее число людей умные? Хочется надеяться, конечно. Но практика показывает: ровно наоборот. Очень я замучилась подбирать разные ключики к разным людям. Устаешь от большого количества бессмысленных общений, подчас с бессмысленными людьми.

Вы жесткий человек?

В частной жизни, с людьми, которые мне дороги, я крайне лояльна. А в работе я жесткая, да.

Очевидцы рассказывали, как на съемках «Богини» вы обращались к Светлане Светличной на вы и «Светлана Афанасьевна», а когда она вставала в кадр, начинали кричать: «Пошла, пошла быстро!»

Жалко, конечно, что у меня не снялась Мордюкова. Мы для нее и шапку норковую сшили... Жалко, потому что роль была, конечно, для Нонны Викторовны. А на Светлану Афанасьевну меня подбил Хамдамов, и, наверное, зря я ее сняла... Я еще хотела снимать Киру Георгиевну, но у нее что-то было с глазами, и я ее как-то пожалела, хотя она уже приготовилась. Это было бы круто.

Нет, я этого не говорила. Но вообще да, я считаю, что талантливые люди должны печься о своих безумиях. Если они станут нормальными, то они лишатся вот этого ореола. Побольше безумия я всегда порекомендую. Норма мне неинтересна.

И вы — не норма?

Знаете, я все время говорю: «Почему это я ненормальная?» (Общий смех.) Как я могу себя оценивать со стороны?

Если я попрошу вас сейчас сказать о себе что-то хорошее, что вы скажете?

Я хорошо отношусь к людям. Я вежливая. Терпеливая. (С иронией.) И рядом со мной все, знаете... начинают как-то обостренно за собой следить. Даже монтажер мой, с которым я фильм монтирую, сел на диету. Говорит: рядом с тобой хочется носить костюм, худеть.

Человек, который вас полюбит, будет вас щадить, будет вами восхищаться. Он не будет жадным по отношению к вам, никогда не будет от вас скрывать деньги, никогда не будет на вас экономить. Он будет делать вам какие-то роскошные, может быть, даже не по средствам подарки. Тот, кто в вас влюблен, обязательно должен вас повезти в Париж. Сколько встречаю девушек, которые никогда не были здесь! И спрашиваю: ну а вот эти ваши молодые люди, чем они вас награждают? И они мне показывают жалкое колечко уродливое с тремя обломками. Или висючее сердечко омерзительного вида. И я думаю: боже, ну что же они такие дураки? Что может быть прекраснее Парижа?..

И еще я думаю, что свое надо ждать, не надо компромиссничать. Человек ведь даже может взять себя в руки и произнести вот эти самые важные слова. И даже вы можете пожениться, и у вас даже может быть общий ребенок — и это окажется все неважно, если это нелюбовь. Когда встретится любовь, все вопросы отпадут.

Вам она после развода встретилась?

Это очень личный вопрос. Я хочу еще посоветовать вот какую вещь: если у вас, например, что-то такое появится, ценное и дорогое, никогда не произносите это на воздух. Это очень сильно отмщается. Если есть какой-то суд, то он вас за это накажет.

Но вы же комментировали свой брак, хотя и скупо. Жалеете об этом?

Нет. Это был опыт такой. Мне вообще кажется… (Задумывается.) Что это все было какое-то ненастоящее. Как в бумажном доме проживала... Ладно. Все участники этих событий живы, и не будем наносить им ножевых ранений. Бродский вот завещал 50 лет не писать о нем никаких мемуаров. Но все друзья тут же написали. Вот и верь после этого в дружбу. Все же говорят, что дружба дороже, чем любовь. А я говорю вам, что нет ничего дороже любви. Все, кто мне что-то гундосит про дружбу, просто не знают, что такое любовь. 

А социальное равенство в партнерских отношениях обязательно, как вы думаете?

Да. Если человек вас ниже — по образованию, по доходам, по среде, из которой он выполз, а вы на него нарвались — вы знаете, низшее победит высшее, он вас утащит на свой уровень.

Вы уже делитесь с дочкой своими взглядами на жизнь?

Да, я комментирую. Я ненавижу этих куриц, домохозяек, которые не работают, сидят на шее. Я говорю, что надо учиться, надо работать над собой. У нее весь день расписан. 

Как шестилетний ребенок работает над собой?

Нравится ей ходить в художественную школу. Ходит к ней учитель по балету, но вот тут, конечно, у нее бывают моменты сопротивления, особенно когда начинаются растяжки. Я ей говорю: ну посмотри, какая я сутулая. Она мне уже выдает, конечно. Они втроем с подружками выбрали себе мальчика какого-то. На тихий час ее положили в его кровать, ну то есть туда, где его место было. И она мне такая сообщает: «В постели подонка очень уютно, а в сердце подонка совсем неуютно». Я аж, помню, что-то выронила. 

Боже, где это она нашла такое?

Откуда я знаю! Я после этих слов побежала сразу смотреть на него. Просто маленький мальчик, обычный, который не понимает, чего они к нему так пристали. 

Расскажите, чем вы сейчас занимаетесь?

Монтирую музыкальный фильм, «Зеленый театр Земфиры». Это самое главное сейчас. У меня сроки, обязательства. Критика уже назвала этот концерт великим. В фильме будут не только песни, но еще и монологи Земфиры. Она же такой боец, и я считаю, это очень питательные монологи. Я прямо каждому советую их иногда слушать, особенно в периоды растерянности. Они очень наполняют верой. Знаете, как я отличаю гениальное произведение от просто талантливого, удачного? В гениальном всегда есть момент просветления. И у нее он есть.