Человек со стилем - редкость. Стиль без человека - уникум. Уникальна Рената Литвинова, модный сценарист, а теперь еще и актриса, и режиссер, - стильно декорированное папье-маше. Говорю, понятно, не про конкретную личность, коей не знаю, а про образ, который она культивирует и который ей принес статус центрового персонажа московской светской тусовки.

И вот это странное сооружение заинтересовалось, куда ухнули свою жизнь легендарные звезды советского кино - Татьяна Окуневская, Нонна Мордюкова, Вера Васильева, Татьяна Самойлова, Лидия Смирнова. Возник документальный телефильм "Нет смерти для меня", показанный на вечере из цикла "Документ на рубеже веков" в Российском фонде культуры.

Манерно придыхая и пришепетывая, Литвинова говорит о монстрах нашего кино, возможно, вкладывая в этот термин какой-то свой смысл. Потом монстры рассказывают о себе сами - точнее, отвечают на расспросы Литвиновой. Здесь тоже доминирует стиль: фильм даже переснимали, потому что быт наших звезд, на экране возникнув, из стиля выламывался, повеяло реализмом. А перед нами были мифы, некогда победительные. Они были сняты гуманно и бережно, с щадящей сеточкой на объективе. Монтаж картины мелкошинкованный, но последовательный ход съемок восстановить нетрудно: увидев доброжелательное папье-маше, звезды сначала оторопели, потом долго не понимали, чего от них хотят. А потом по-актерски приняли игру и увлеклись построением мифа нового, душещипательного. Возникло заочное соревнование, тем более занятное, что каждая героиня картины не знала о существовании партнерш. "Почему вы снимаете меня, а не Мордюкову? Ага!" -торжествующе восклицает и сегодня блистательная Окуневская. Но Мордюкова здесь, рядом, в следующей монтажной фразе. И каждая считает себя лучшей. Имеют право.

Но задумана тема иная: крах. "Мы жертвы кинематографа", - говорит Литвинова, слегка примазываясь к судьбам совсем иной крупности. Роли, принесшие славу, - в прошлом. Все то кино, как и вся та эпоха, подобно Атлантиде, покоится на дне. Но утопшему кино красавицы и богини неосмотрительно отдали себя целиком, и теперь их удел - одиночество. Миф получился красивым и печальным, хорошо вписывался в интерьер фильма, и любое напоминание о том, что сверкающая красотой Окуневская - жертва еще и Гулага, разрушило бы красивую печаль, этот стиль великодушного снисхождения тусовки к проигравшим маргиналам. Поэтому катаклизмов эпохи касаться не стали, а говорили больше о любви.

Занятно, что звезды по-разному почувствовали эту "ненастоящесть" картонной идеи и картонного персонажа, нарушившего их покой. Смирнова сидела колючая и раздраженная сразу всем. Окуневская легким мановением отодвигала от себя собеседницу, иронически именуя ее суперженщиной, до каковой ей, Окуневской, очень далеко. Самойлова наиболее доверчива и простодушна - честно и плоско отвечала на вопросы. Вера Васильева была обаятельна и корректна, как в интервью программе "Время". И только Мордюкова, гениальная не только актриса, но и женщина, немедленно стала прямо тут же творить десятки легенд о своих жизнях и любвях: "...И там сидел грек! Никто не рассчитывал на всякие флюиды, но локомотив между нами шел такой силы. Правда, вот греческого я не знаю..." Мордюкова оказалась наибольшим везением для картины - фильмом в фильме.

Под финал Литвинова вышла к печальным итогам фантомных жизней. К теме славы, сковырнувшейся к нищете. Лидия Смирнова, с мрачной ожесточенностью собирающая деньги на свои похороны, - это на разрыв души. Вот здесь и надо было начинать снимать картину. Другую.

Но вспомним название: "Нет смерти для меня". Идут кадры некогда любимых лент, где героини вечера остались вечно молодыми и прекрасными "Звать любовь не надо, явится нежданной", - поет Смирнова. На экране Рената Литвинова обещает зрителям, что вот и она тоже останется в этом кадре вечно молодой и прекрасной. И фильм опять ухает в нищету - на этот раз ума и такта. Оказалось, можно имитировать стиль, но не иметь вкуса.

На просмотр героинь картины не пригласили. И это правильно: был бы скандал.

Валерий Кичин, Film.ru