- Признаюсь, я долго боялась делать интервью с вами. Вы ведь знаете, что часть вашего обаяния в таинственности, а интервью без откровений не получается. Вы появляетесь на телеэкране, снимались в фильмах, у вас вышла книжка...

- ... книжки не было, но я очень хочу ее издать, просто мечтаю. У меня есть два проекта. В одном будет проза, а вторую книжку хочу сделать из мистических рассказов - у меня много их накопилось - и перемешать текст с фотографиями такими специальными. Но это будет уже после того, как я... стану... короче говоря, после родов. Я сейчас делаю проект, я же его продюсер. Я написала римейк пьесы Радзинского "Еще раз про любовь". Я ее переписала.

- Как переписали? Но там будет стюардесса, любовь, смерть?

- Конечно, а как это изменишь. И та же мысль, что только когда ты теряешь, только тогда и начинаешь понимать, что это была самая большая любовь в твоей жизни. Я просто вошла в пьесу Радзинского, как в комнату Эдварда, и кое-что там переставила.

- Вернемся к мистическим историям. У вас действительно случаются мистические переживания или вы их придумываете?

- А разве это можно разделить? А вы разве такого не чувствуете?

- Чувствую, но многие считают это дамским вымыслом, нервами.

- Мне кажется, мистическое чувствуют все, просто эти способности притупляются, исчезают. С этими силами нельзя входить в тесный контакт - они очень разрушительны для человеческой природы. Я тоже обо всем не рассказываю - иначе посчитают, что я в безумии пребываю. Это настолько субъективно и необычно для реалистичной жизни. Мне какие-то сведения поступают чуть ли не в снах. Иногда на некоторых людей, которых посылает судьба, снятся досье. Вот я человека встретила, и из небесного архива мне присылается во сне том документов: биография, родители, чем заболеет, когда умрет, какие у него фотографии в кошельке, сколько там денег.

- А вы проверяли эти сведения из сновидений, все совпадает?

- Да, я однажды сказала человеку, какие у него фотографии в кошельке, а он так испугался. Скрывал в этой компании, что у него есть дети, а фотографии были как раз двоих детей. Это так интересно! Вот только я одного не могу понять, зачем меня заставляют читать такую груду бумаг? Ведь иногда целые файлы приходят на людей, которых ты едва знаешь. К чему это?

- Я не знаю.

- Вот я о том и говорю.

- А на ваше отношение к людям приснившиеся сведения влияют?

- Бывает, иногда просто ответы "да" и "нет" снятся. Вот ты с человеком общаешься, а тебе говорят: нет и нет. Неужели получается, что все связанное с этим человеком обречено на провал? Что это значит? Но если обо всем этом рассказывать совсем в деталях, то это граничит... Ну существует же нормальная жизнь... А с другой стороны, может это все - какое-то особое ко мне высшее внимание.

- Перейдем к нормальной жизни. Можно спросить, кто отец ребенка?

- Мой муж. У меня все-таки муж есть. А то уже где-то написали, что я мать-одиночка. Слава Богу, нет. Хотя и в одинокой матери нет ничего плохого. По-всякому жизнь складывается.

- А кто ваш муж?

- Он замечательный. Таких в жизни просто не бывает. Я-то думала, что никогда больше не буду выходить замуж, что это мне не нужно, что я не для брака рожденная...

- Это у вас какой по счету брак?

- Второй.

- И что первый опыт был так мучителен?

- Ну как вам сказать. Бывает, что человек и хороший, и добрый, и к вам замечательно относится... Но когда этот брак закончился, я почувствовала освобождение. Видимо, мы не подходили друг другу.

- Так брак закончился по вашей инициативе?

- Ну знаете, если я буду давать такие ответы, то могу ранить ту сторону. Он этого не заслужил. Я вообще не понимаю, зачем все эти дурацкие подробности, особенно когда одна сторона молчит. Это недостойно, неблагородно.

- А кто ваш теперешний муж?

- Он просит меня говорить, что он инженер.

- А на самом деле он кто?

- Можно сказать, он состоявшийся человек. И он вызывает у меня глубокое уважение тем, что собой представляет.

- А у вас есть сфера общих интересов - и обязательно ли это для вас?

- Для брака - обязательно. Физические увлечения вообще вызывают у меня отвращение. Мне не нравится и когда в кино показывают голых актеров, часто немолодых. Или молодых, и заставляют их там крутиться на простынях. У меня к ним такая жалость просыпается! Если нет любви, секс представляется мне чем-то неэстетичным, некрасивым. Если с человеком нет духовного общения, то все теряет смысл. Муж должен быть другом, соратником, он должен тебя жалеть. Все должно строиться не только на материальном и физическом. Но у нас с мужем - волшебное совпадение.

- А имя-то у него есть?

- Есть. Ничего, что я ем?

- А ничего, что я спрашиваю? Может быть, вам тяжело сегодня разговаривать или хочется побольше поесть?

- Я много не ем. Несколько лет не ем, например, жареной картошки.

- А хочется?

- Что вы, у меня воля давно превышает всякие желания.

- Я в Интернете нашла несколько ваших биографий, но кроме даты рождения и вашей фильмографии больше ничего в них нет.

- Даты рождения? Кошмар! Кстати, там везде почему-то написано, что я снималась в фильме "Две стрелы", а я там отродясь не снималась. Может, и с датой рождения все напутали?

- По вашим ролям и по сценариям о вас самой ничего не узнаешь...

- Надо все-таки книжку издать, вот там о себе можно написать все как хочется...

- Но, может быть, вы все-таки расскажете о себе, своей семье, об интересах, о том, рано ли начали писать.

- Я родилась в Москве, у меня мама - врач, отец - врач. Мы не жили с отцом. Отец - красавец. В него было влюблено много женщин, у него было много-много детей... В детстве я была совсем альбинос, я все время сгорала на солнце, у меня были такие белые-белые волосы. Сочинять начала рано. Я вечно была на продленках каких-то и я была такой Шахерезадой - все время истории рассказывала... и на переменках тоже... Тогда я поняла, что это очень тяжелый труд - рассказывать истории, и труд этот должен быть хорошо оплачиваемым. Долго держать интерес - это так изматывает. Вот я сейчас вспоминаю, что все время кому-то морочила голову рассказами. Не из корыстных побуждений, а просто это во мне было.

- Вы книжки прочитанные пересказывали?

- Все придумывала, все - из головы. Меня просто несло.

- Значит, для вас естественно было сразу поступить во ВГИК на сценарный?

- Я поступила сразу после школы. Я прислала свои работы, но, знаете, ведь они всегда смотрят, кто эти работы приносит. Тогда поступало очень много немолодых и даже пожилых людей. Таких потраченных жизнью. Знаете, я бы не принимала тех, кто пришел не после школы. Те, кто в сорок или после сорока начинает заново учиться - проявляют синдром несостоятельности. И обычно после института живут прежней жизнью. Бывают и исключения, но крайне редко.

- Рената, а у вас всегда были эти особые, певучие интонации? Я слышала, что вы копируете свою институтскую подругу, которая так странно говорила, так двигалась.

- А манеру писать разве можно скопировать? Я ее сейчас встретила в Алма-Ате, это была моя любимая подруга. Она считалась у нас очень талантливой. Казашка. И мне так печально, что у нее ничего не получилось. Она дала мне читать свой трактат, который когда-то давно был у нее маленькой-маленькой работой. Против Бога, кстати, трактат. Он был написан от руки, и везде-везде были нарисованы алые сердца, проколотые стрелами, свастики и слезы. Но сейчас дела у нее не слишком хороши.

- Так она действительно на вас повлияла?

- Ну, может быть... Кстати, хорошо бы вы у нее спросили. Меня вопрос этот периодически мучает. Я все время пытаюсь сочинить какой-то ответ, который ее бы не обидел и меня бы не обидел... Интересно, чья это версия? Кто вам сказал?

- Денис Горелов.

- Денис Горелов? Безумец. У него одна статья была такая ужасная, что я решила с ним не здороваться. Забыла уже, о чем эта статья.

- Я не забыла статьи, после которой решила с ним не здороваться, но здороваюсь.

- А чего на него обижаться? Но зря он это тогда написал. Не солидно.

- Я впервые обратила внимание на Горелова, как раз читая его статью о вас. И много лет помню фразу: "Шура Тимофеевский говорит, что Рената Литвинова живет со своей шубой". Тогда я впервые услышала эти три фамилии и запомнила их именно из-за этой наглой фразы.

- Что за шуба такая? Еще он написал про меня: "Она умрет скоро". А Шура Тимофеевский - мой замечательный друг, и никогда бы себе такого сказать не позволил. Я с Гореловым давно не общаюсь. И вообще, что он делает?

- Пишет, например, в "Известиях".

- Знаете, я ведь не читаю, если не про меня.

- А вам нравится о себе читать?

- Когда умно, то интересно, даже если и зло. А если не умно, то безразлично. В вашей газете ужасную статью написал журналист про мой фильм. Но статья - ерунда! Самое ужасное там - моя фотография. Я на ней просто вурдалак, утопленница на шестые сутки. Мне после этой публикации столько людей поддержку оказали. Герман прислал телеграмму, чтобы я никого не слушала, что фильм хороший. Так спасибо этому журналисту - минус превратился в плюс.

- Рената, когда вы поняли, что вы красавица?

- Ну знаете, этого ощущения у меня совершенно нет. До сих пор. Нет можно, конечно, на какой-то момент прикинуться... Про меня, наверное, можно сказать, что я могу сделать себя такой. Кстати, это совсем не трудно...

- Не трудно сделать из себя красавицу?

- ...но потом трудно это состояние поддерживать. Надо страдать физически, не есть много, потом эта одежда, помады, мода меняется, кожа стареет, туфли снашиваются... Но самое ужасное, что человек смертен. Поэтому такие усилия нужны. Но обладая определенным умом, можно превратиться в красавицу.

- В фильме "Нет смерти для меня" вы задавали вопрос, может ли красота быть бессмертной.

- Как мне этот мой фильм нравится! Я уже говорила, что могу отказаться от всех своих так называемых заслуг, но никогда - от этого фильма. Для меня там открылась Нонна Мордюкова. Я, конечно, и раньше знала, что она великая русская актриса, но такого масштаба личности не представляла. Она гений, абсолютный небожитель. На этом фильме я поняла, что гении - персоны нон грата, рядом с ними все меркнет, с ними невыгодно быть рядом даже талантливым и хорошим людям. Они одиноки и не востребованы, в работе то же. Даже то, что Нонна Викторовна сделала в моей картине, - только малая часть ее. У нас же картина была не вполне документальная: были долгие гримы, и каждая актриса входила в свою роль. В ту себя, которой хотела представиться. И здесь я бы отдала преимущество Нонне Викторовне. Потом у меня была большая нежность к Татьяне Самойловой. Мне кажется, у меня с ней получилось. И совсем по-новому мне открылась Окуневская, которая...

- ...которая вам все время дерзила...

- ...нет, она мне не дерзила. Но после съемок она дала такое странное обо мне интервью. Она там такого обо мне наговорила! Это было как неожиданный удар.

- Это извечная оппозиция уходящей красавицы и действующей.

- Правда? А зачем нужна такая оппозиция? Это не мудро. Она мне говорила: "В вашем возрасте менять профессию"... А я думала, какой такой у меня возраст? Я про нее сказала: "Уважаю ее возраст". Меня спросили: "И все?" Я промолчала. Думала, что коварные красавицы только в книжках встречаются!

- А еще какие люди произвели на вас сильное впечатление?

- Я всегда говорю, что окружена гениями: Рустам Хамдамов - гений, Нонна Мордюкова - гений. Вокруг меня люди выдающиеся.

- Вы часто ходите на разные светские мероприятия...

- Обо мне такое впечатление складывается? Ужас! Я вот в последнее время попала только на встречу с господином Генри Киссинджером, которого я нечаянно перепутала с Герхардом Шредером - такое же сложное имя.

- Во "Временах" Владимир Познер сказал, что вы были самой любимой его "свежей головой" в программе. А в студии, между прочим, сидели Татьяна Толстая и Никита Михалков.

- Толстую я очень люблю. Вступаешь на ее территорию - и все: ты охвачен ее пламенем. У нее репутация, что она о-го-го! А на самом деле она очень чувствительная и ранимая. Такая же яркая Кира Муратова, одна из самых умных женщин. У нее такой теоретический ум, абсолютно непрактичный.

- Кира Муратова ведь многое для вас сделала.

- Я тоже для нее старалась, ничего не экономила.

- У вас был такой замечательный творческий союз...

- Всякий союз строится на обмене. Только тогда он продуктивный.

- Но вы в ее фильмах такая дерзко необыкновенная, в тех же "Трех историях". Не то в "Границе".

- Я люблю "Границу". Я там играла с потрясающими актерами. С Симоновым, очень жаль, что у него в кино нет адекватных его таланту ролей. Я его видела на театре, он меня совершенно потряс. А какой потрясающий актер Панин! И Миша Ефремов!

- А вам хотелось бы еще сыграть в жанровом кино?

- Мне Митта интересен, это такая огневая личность! У него своя территория, у Киры Муратовой - своя. Мне было интересно в "Границе", например, сказать: "Я тебя люблю". А вам не понравилось?

- Да нет, просто Рената Литвинова - и вдруг врачиха из гарнизона...

- Но чтобы брать высоты, надо что-то менять, пробовать что-то другое, иногда упасть, если это вам так видится.

- А "Страна глухих" вам понравилась?

- Для Тодоровского это - победа. Валере очень хотелось освободиться от меня в моей повести. Ему это удалось, но не вполне. Очень часто режиссеры говорят: "Я хочу, чтобы это был фильм мой, а не Ренаты". Хотят от меня дистанцироваться. Зачем? Вот Кира, наоборот, требовала моего все больше и больше. И это было продуктивно. Она брала вроде все мое - меня, мой текст, но получался ее фильм.

- Она вами манипулировала?

- Как настоящий режиссер. И я удивляюсь тем режиссерам, которые не используют чужие возможности до конца, боятся их. И на этом теряют. Но иногда и не даешься. А Кира - поразительный персонаж. Уникальный. Но вернемся к Познеру. Он меня тоже потряс. Как он ведет передачу! Выдающаяся личность!

- Вы в ней сказали Устинову, что Бородин - мужчина, которого надо опекать...

- Кому сказала?

- Как кому? Генеральному прокурору, вы с ним в студии сидели.

- Они меня спрашивали про то, чего я в жизни не знаю. Мне потом сказали: ты, дура, не то отвечала. Надо было сказать - политическое дело или... сейчас вспомню... юридическое, связанное с товарищем Бородиным. Это меня-то о таком спросить!

- А о чем с вами можно поговорить, чтобы и вам было интересно?

- Вы меня в такой период застали, мне бы полежать. Ведь мне через неделю рожать. Но я не могу бросить работу, меня же просто жжет изнутри, изгрызает... Если я не сделаю ряд вещей выстраданных, мне будет просто плохо. Я заболею. Но знаете, я не люблю такое творчество, после общения с которым человек становится больным. Автор выписался и вылечился, перекинул все на тебя. Я одну кассету с фильмом просто разбила молотком. Книжку одного писателя разорвала и выбросила в помойку, такую красивую, хорошо изданную.

- Сорокина, что ли?

- Не могу называть, если я его упомяну, он все равно будет доволен. Еще книгу одной детективщицы, которую все хвалят, выбросила.

- А чем вам детективщица не угодила?

- Гадость. Мещанистая, посредственность, с описанием ничтожных людей.

- Но ведь ею зачитываются.

- Люди часто не отличают настоящее от ненастоящего. Только время все ставит на свои места. Так и рейтинги на телевидении - бывают высокими и у совершенно кошмарных передач, и у хороших. Тут какая-то дьявольская несправедливость.

- Рената, мужская часть нашей редакции воодушевилась, узнав о вашем интервью. Но я подозреваю, что они были бы разочарованы, если бы у нас вышел чрезвычайно умный разговор, если бы вы проявили незаурядную глубину...

- А вы считаете, что я ее не проявляю?

- Извините, я хотела спросить, не считаете ли вы, что женщина не должна обременять мужчину проявлением своего интеллекта?

- Не должна. И глупостью тоже. И не должна его мучить. Женщина должна будоражить мужчину, создавать ему интересное времяпрепровождение, украшать жизнь. Но ей нужно обязательно делать свою жизнь, отдельную от семейной, заниматься собственной карьерой. У нее должно быть что-то свое, иначе мужчине с ней скучно. Человек вообще с возрастом склонен к деградации - и к физической, и к умственной. Нужно собой заниматься, работать, нельзя останавливаться. Это тяжелый труд, и он заслуживает колоссального уважения.

- Какие мужчины вам нравятся?

- Состоявшиеся, которых я могу за что-то уважать.

- У вас есть проблемы в общении с людьми?

- С людьми нет. Я могу быть проблемной в работе.

- Был ли у вас в детстве кумир?

- В детстве вряд ли. А сейчас Нонна Викторовна Мордюкова.

- Вы поете?

- Нет. Когда нужно и меня заставляют петь - это душеранимо.

- Вы водите машину?

- У меня есть права, но мне не доверяют. Мне инструктор сказал: "Знаешь, останови машину. У меня в жизни сейчас все хорошо, и я лучше выйду.."

- Ваше любимое занятие?

- Оно не одно. Поработать, сделать так, чтобы муж был доволен, мама, короче, все любимые. Теперь еще и мое дети!

- У вас есть фобии?

- Я боюсь только личных потерь.

- А мании?

- Я помешана на осветительных приборах. Обожаю покупать старые лампы, зеркала...

- У вас есть любимая эпоха?

- Мне хотелось бы родиться, когда в Голливуде снимали черно-белые фильмы. Но мне вполне и сейчас комфортно.

Известия